Утаивала потом, украивала минутки, водила торопливо угольком по холстине. Чёрные, серые ложились на ткань цветы. А у Катри в глазах они стояли — красные, синие, лиловые.
Девчонкой Катря росла красивой. Парни за ней ходили хвостами. Давай, очередной говорил, жениться. Катря в лоб спрашивала:
— Как рисовать? — опешивал очередной поклонник.
— Обыкновенно. Красками, кистью.
— Этого не надо, это баловство, надо мной за такую жену смеяться будут.
— Ну и катись отсюда, — говорила Катря, а у самой сердце падало. Надежда на мужа, которому любовь так глаза затуманит, что он накупить ей бумаги, разбивалась. Вся любовь этих парней была — ночью возиться да потом приходить в дом борщ есть от жены, а не от матери. Мелкая это была для Катри любовь.
Родители тоже надеялись на жениха для Катри, но такого, чтобы у неё от любви все краски из головы вылетели. А она на каждый цветок, который видела у дома ли, в поле, в лесу — примеривалась, как бы его рисовала. Так и просились они на лист — была бы бумага, эх... Бумага была только во сне.
Об этой художнице должен знать весь мир
По украинской земле проходила, тем временем, история. То туда — то обратно. Едва установилась советская власть, как открыли в Миргороде техникум: художественно-керамический. Про керамическость Катря не поняла, а про художественный... Взяла с собой два рисунка, те, что были на настоящей бумаге, побежала поступать. Агитаторы говорили, что девчонкам, даже таким взрослым, тоже можно.