«Это же прямая дорога под каблук!» Как Чернышевский придумал идеальный брак

Вскоре Николай сделал Ольге предложение, и она его приняла. Друзья не одобряли выбор молодого писателя и социолога: это же прямая дорога под каблук! Но они с Ольгой обвенчались и переехали в столицу. В Петербурге Ольга Сократовна продолжала беззаботно развлекаться. Современники вспоминали: «Удалое веселье было стихией Ольги Сократовны. Зимой катанье на тройках с бубенцами, песнями, гиканьем. Одни сани обгоняют другие. Отчаянная скачка. Догонят или не догонят? "Догоним и перегоним", — с восторгом кричит она, схватит вожжи сама, стоит и правит. Летом пикники... Лодка... На жизнь Ольга Сократовна смотрела, как на вечный, словно для нее созданный праздник».

Николаю Гавриловичу это очень нравилось в жене, как, впрочем, нравилось и все остальное. Он только умилялся, когда в разгар веселья Ольга выбегала из дома, смотрела на танцующих в ярко освещенных окнах и говорила прохожим: «Это у Чернышевских веселятся». Его страшно умиляло ее наивное хвастовство.

Сам Чернышевский в веселье не участвовал, и гости вскоре привыкли, что муж в этом доме всегда стоит за конторкой и работает. «Что общего между нами? — задумывалась Оля. — Только то, что он всей душой любит меня, а я не могу не чувствовать к нему за это сильного расположения. Но то, что занимает его, заставляет меня зевать. Это скучно мне». Она рассказывала мужу про танцы, прогулки, наряды, поклонников – Чернышевский слушал, кивал и через пять минут забывал обо всем этом.

«...жена его милая особа, вроде цыганки, недурна собою, и супруги, кажется, до сих пор по уши влюблены друг в друга. После обеда она поила его кофе, перемешанным частыми поцелуями, села к нему на колени, обняла голову, давала по глотку кофе и по поцелую», — вспоминал знакомый Чернышевского

В доме Чернышевских часто бывал Иван Федорович Савицкий, революционер-подпольщик. Ольга очаровала его, свела с ума. Савицкий убеждал Олю бежать с ним, клялся в вечной любви. Ей все это льстило, но обмануть своего Николя она не могла и все ему рассказала. «Ты вольна выбирать себе жизненный путь. Я же хочу одного: чтобы ты была счастлива», — спокойно сказал он. Конечно, от такого человека уйти было просто невозможно. Ольга осталась с ним.

Когда Чернышевского арестовали, ему было 34 года. Следующие двадцать лет были невыносимыми: заточение в Петропавловской крепости, гражданская казнь, каторга, ссылка в Якутию. Ольга не была декабристкой, она была простой и мягкой женщиной, совершенно не способной ни на какие подвиги и самоотречения. Но, когда прошли первые два года ссылки мужа, взяла сына и отправилась к нему. Через пять дней отправилась обратно – Николай Гаврилович убедил ее уехать и никогда больше в этот ужас не возвращаться.

На свободу Чернышевский вышел в 55 лет. Ему разрешили жить в Астрахани, и по пути он заехал в родной Саратов, повидаться с женой и сестрой Варей. На встрече Ольга Сократовна была в новом праздничном платье, которое специально сшила по этому поводу. Сестра писателя разрыдалась, увидев его состарившееся, изможденное лицо. А жена улыбалась и щебетала — на нее неодобрительно косились.

«Я встретила его молодцом, — писала она родственником в Петербург, — но что чувствовала тогда — того и не перескажешь. А Варенька страшно разрыдалась. Насилу уняли ее. А это на него могло подействовать нехорошо. Я все время старалась быть веселой. Пусть люди опять говорят, что я бесчувственная. Делаю так потому, что так нужно».

«Странное дело любовь, вот я уже старик, а по-прежнему люблю ее сильно», — сказал Чернышевский сестре. Время свидания окончилось, надо было торопиться. Николай Гаврилович уехал, а Ольга Сократовна подхватила собранные вещи и побежала – ей надо было успеть на последний пароход до Астрахани.