Мама львицы из коммуналки: почему Веру Чаплину знал каждый советский пионер

Детский дом, неизвестная ей судьба семьи, казённые порядки – всё это было для Веры адом. Она спасала себя, спасая других. Подбирала каких-то бесприютных щенят, помойных котят. Прятала их от воспитателей в тумбочке, в постели, под кроватью – в общем, в разных укромных уголках, благо, уборка в детдомах тогда была на совести самих воспитанников. Днём потихоньку выносила погулять – выгул у детей тоже был самостоятельный. Время от времени очередного питомца у Веры изымали. Она горевала – и находила снова бесприютного малыша, чтобы делить с ним пайку.

Казалось, о домашнем тепле ей придётся забыть до выпуска – после которого придётся налаживать её самой. Но Веру смогла найти мама. Вере было уже пятнадцать, когда она снова увидела Москву. И почти сразу – напросилась в кружок биологов в зоопарке. Ребята из кружка не только помогали выкармливать малышей и вели научные наблюдения.

Одной из задач юннатов и взрослых биологов было найти способ сделать условия проживания зверей одновременно приближенными к природным и... вписывающимися в бюджет, увы. Без второго ограничения обойтись было никак. Но и без первого – тоже: зоопарки рассматривались уже не как место для развлечения публики, но и как способ сохранять стремительно исчезающие виды. Стресс сохранению не способствовал.

Конечно же, повзрослев, Вера не оставила зоопарк. Она стала его официальной сотрудницей. И вскоре ввела инновацию, заставив говорить о себе всю Москву. Чаплина завела в зоопарке.... Площадку для молодняка. Она решала проблему многих детёнышей – у них в вольерах отсутствовали другие зверята их вида и не с кем было поиграть. Конечно же, это не единственная польза от площадки, но Чаплина всегда волновалась за психологическое состояние своих подопечных. А маленькие тигрята отлично играют с маленькими львятами, и оленята разных пород чудесно бегают вместе – ведь они ещё малыши, и у них нет чувства территории. Правда, через сорок лет биологи всё же решили, что оставаться с родителями малышам важнее.

И почти тут же – новый виток славы. В Чаплиной открылся недурный писательский талант. Она публиковала в журнале «Юный натуралист» рассказы о буднях зоопарка. Они обратили на себя внимание, и представитель «Детгиза» – издательства, специализирующееся на детской литературе – явился в зоопарк к молодой учёной, чтобы предложить заключить договор на книгу рассказов. Уже эту книгу раскупили как горячие пирожки, а вторая книга сделала Веру невероятно знаменитой. Всё дело было в Кинули.

Девочка-львёнок родилась на исходе апреля 1935 года. Мать от неё отказалась, почуяв, видимо, нездоровье дочки: та была больна чумкой. Дикие животные, увы, в этом отношении беспощадны. Выходить в зоопарке малышку было трудно, и Чаплина решилась забрать её домой, в комнату в коммуналке. Львёнка назвала «Кинули» — потому что мама её кинула и потому что звучание слова было похоже на некоторые слова африканского языка суахили. Языка с континента, родного для львов.

Львёнку нужно было, в общем-то, ве вещи: молоко и тёплая мама, которая ласково вылизывает шёрстку. Первый вопрос вообще вопросом не было – Чаплиной не впервые было кормить зверят из бутылочки, а для решения второго вопроса она взяла шотландскую овчарку Пери. Пери сначала испугалась львёнка, но в конце концов отнеслась к предложенной ей роли со всей ответственностью: грела малышку под своим шерстяным боком и тщательно вылизывала. Вместе же они ходили гулять во двор под присмотром Веры. Вера к тому времени уже была замужем, и муж Саша с сыном Толей ей немного помогали, став для Кинули человеком-папой и человеком-братиком.

За год ухода львица значительно окрепла, и Чаплина решила перевести её обратно в зоопарк: всё же для взрослого животного львиного размера в городской квартире не было условий. Была разработана целая схема психологической адаптации домашнего зверёныша к жизни в зоопарке. Поначалу Кинули, например, жила не в настоящем вольере, а в выгородке на детской площадке – вместе с Пери. Зимой их переводили в домик, потому что Кинули всё никак не привыкала к жизни под открытым небом.

Каждый день воспитанницу навещала Вера, а когда Вера не могла – Верин муж Анатолий Михайлов или брат Василий Кутырин, к которым Кинули привыкла ещё в коммуналке. Только через два года Кинули переместили, наконец, во львятник. С ней вместе переехала и Пери, которую львица так не хотела от себя отпускать.

Ещё маленькой Кинули стала известна, благодаря рассказу в первой книге Веры. Каждый день Чаплиной передавали письма в конвертах, надписанных детских почерком: «Московский зоопарк, Кинули Чаплиной». За перемещением львицы из квартиры во львятник зоопарка следила вся страна. То и дело появлялись репортажи в газетах. И если бы только в СССР!

В том же году, когда вышла книга с рассказом о Кинули, американская газета The Christian Science Monitor опубликовала статью о львице и её спасительнице. Чуть позже написала и французская газета. Чаплина тем временем опубликовала повесть, полностью посвящённую Кинули. Книга моментально оказалась переведена на множество языков. К Кинули ездили советские и зарубежные фотографы – возможно, ни одна голливудская звезда не перенесла столько фотосессий!

В сорок первом году Вере Чаплиной было тридцать три года, Кинули – шесть, и к ним пришла Великая Отечественная. Львица не попала в список эвакуированных, а Вера, ставшая к тому моменту заведующей секцией хищников, и её родные – да. Вера с Кинули расстались на два долгих года. За это время умерла от старости Пери, и Кинули осталась без кого-либо, кого знала с детства. Должно быть, ей было тяжело. Но она, как и другие звери, волей-неволей всё равно поддерживала дух москвичей, посещавших зоопарк.

Вера вернулась в сорок третьем. Позже она допишет повесть о Кинули – и там расскажет о том, как прошла их встреча. Увы, воссоединились они ненадолго. В сорок пятом году произошёл несчастный случай, из-за которого Кинули погибла. Для Веры смерть львицы была огромным горем. Она отказывалась говорить о том, что произошло. Известно только, что Веры в тот момент не было рядом.

Хотя карьера Чаплиной год за годом шла в гору, и она переходила с должности на должность, смерть любимицы её подкосили. В сорок шестом году Вера Васильевна решила покинуть зоопарк и сосредоточиться на книгах для детей. Каждая из этих книг обретала популярность в пределах союза, а некоторые – и в других странах.

Интересно, что с конца сороковых у Чаплиной появился постоянный соавтор – другой писатель-натуралист, Георгий Скребицкий. Сомневалась ли она в своём литературном слоге? Помогала ли зарабатывать товарищу? Может быть, его навязали? А может, вместе просто веселее работалось?

Вместе они написали сценарии для двух мультфильмов о лесных зверях. Мультфильмы, впрочем, не вошли в число легендарных и сейчас их почти невозможно увидеть по телевидению. Вместе со Скребицким Чаплина ездила в Беловежскую пущу, чтобы воспеть её в своих очерках – Вера была уже невероятно популярна как писательница, этакая советская версия Джеральда Даррелла, и активно использовала свою известность для поддержания заповедников и зоопарков.

Удивительно – хотя публиковалась Вера с начала тридцатых, в Союз Писателей она решила вступить только в пятидесятых годах. Если кто и удивился её заявлению в Союз, то это Самуил Маршак и Лев Кассиль, выступившие её рекомендателями. Ведь, по их мнению... Она давным давно должны была уже в него вступить. Такая популярная писательниц – и не в Союзе! В СССР это было почти что нонсенсом.

Несмотря на официальное расставание с Московским зоопаркам, почти все свои рассказы Чаплина продолжала посвящать ему. Точнее – его знаменитым (или ставшим знаменитыми благодаря её перу) питомцам. Например, ещё одному её знаменитому воспитаннику, волку Арго. Она выкармливала его ещё юннаткой в двадцатые. Хотя сначала её, кажется, даже не хотели к нему допускать.

Руководитель кружка юных биологов сначала потребовал показать школьные тетради. Вера, которую в Ташкенте учили спустя рукава, в Москве с трудом справлялась с программой. Уже на стадии просьбы ей было бы проще отказаться, чем показать страшные, в кляксах, помарках, дырках от ластиках тетрадки. Но она решила не сдаваться и принесла их – какие есть. «Тетради надо переписать», сказал руководитель кружка и посоветовал воспитывать терпение – оно очень нужно в работе с животными. Вера забрала тетради, переписала их набело – и только получив в школе свою первую пятёрку, снова пошла к руководителю. Под шефство Веры выдали волчонка. Это и был Арго.

В те же примерно годы в зоопарк привезли взрослого бенгальского тигра, изловленного индийцами и переданного в подарок Москве. Тигр, которого назвали Раджи, был очень недоволен своей новой судьбой. Он вёл себя крайне агрессивно, так что на ночь возле его клетки оставили дежурного. Точнее, дежурную – девочку-подростка Веру Чаплину. Тигр, кстати, по всем признакам был людоедом. Впрочем, сломать клетку было не в его силах, а Чаплина достаточно уже понимала в зверях, чтобы не пытаться погладить животное, когда посреди ночи оно начало громко плакать, тоскуя в неволе.

Зверь за зверем, на страницах её рассказов прошли чередой все обитатели Московского зоопарка, с которыми ей довелось когда-либо иметь дело. Тигрица Сиротка, которую Вера тоже брала к себе домой, чтобы выходить. Медведь Борец, то и дело пытавшийся вылезти тем или иным способом из вольера и пройтись по зоопарку (по счастью, ему это не удавалось). Добродушная медведица Марьям. Необычайно большой слон Шанго. И многие, многие другие, кого знал по именам, кажется, каждый второй советский пионер. Притом в самом Московском зоопарке долгое время имя Чаплиной принципиально не упоминали – 1951 по 1977 год.

Вера Васильевна дожила до девяностых и умерла в восемьдесят шесть лет. В наше время внучка Чаплиной от её дочери Людмилы, Марина Агафонова, вместе со своим мужем занимались сохранением богатого наследия Веры Васильевной. Часть архивов Чаплиной уже доступна в свободном доступе в интернете, в Живом Журнале. Увы, Марина Юрьевна умерла в 2020 году.