Герман и Кармалита: продолжение курортного романа

Они познакомились в Коктебеле. Это были трудные дни для советской интеллигенции – август 1968 года, в Прагу ввели танки. Герман потом вспоминал: «Мы с ней познакомились накануне ввода войск в Прагу, а наше первое свидание состоялось в этот день. Рыдал пьяный Аксенов на берегу, все ходили с перекошенными лицами, а я говорил: "Светлана, по-другому не может быть! Мы — империя, и это входит в наши представления об империи. Вы можете бороться с этим и будете благородными людьми; многие из вас умрут. Но это не изменится никогда".

Сначала они думали, что это просто курортный роман. Герман был женат на очень красивой девушке, манекенщице. Но вернулся в Ленинград и сразу сказал жене, что уходит, что встретил и полюбил другую женщину. Светлана вернулась в Москву, но ей никому ничего говорить было не надо, к этому времени она успела развестись с первым мужем, потому что поняла, что принимала за любовь что-то другое. И не могла больше выносить эти одинаковые пустые дни, скучные разговоры...

Лето кончилось, начался сентябрь. Светлана преподавала немецкий язык в вузе и однажды не выдержала, сказала студентам, что в немецком языке только три страны женского рода, в том числе Чехословакия, «кстати, ребята, давайте поговорим о Чехословакии». Конечно, вскоре ее уволили. Жизнь казалась невыносимой. В этом состоянии казалось естественным позвонить Герману и сказать: мы расстаемся. Через день он позвонил и сказал, что приезжает. Приехал и остался – на 44 года, до самого конца. Иногда он уезжал в Ленинград, и тогда Светлана ехала к нему.

Со временем у них со Светланой появится эта формула: «Мы с тобой вдвоем у мачты, против тысячи – вдвоем». И даже когда они страшно ссорились и разъезжались, эта формула все равно действовала.

А тогда, той осенью 1968 года они были вместе, но меньше всего думали о женитьбе. Было очень хорошо и так. Они разговаривали, читали, гуляли... А потом пришел участковый: «Гражданка Кармалита, вы разведённая и бездетная тунеядка. Улаживайте формальности, или вышлем вас за сто первый километр». После этого они с Германом пошли в ЗАГС, «уладили формальности». Кармалита стала считаться замужней домохозяйкой. Участковый к ним больше не приходил.

А потом у них родился мальчик, и теперь у Светланы были Леша-муж и Леша-сын. И она снова поняла, какой удивительный у нее супруг, как он любит ее и сына. «Он был самый заботливый муж на земле. Я с ним всю нашу жизнь была под присмотром. Это я только теперь поняла – как это здорово, когда за тобой присматривают, а не всё зависит только от тебя самой».

Герман терпеть не мог, когда жена уходила из дома хотя бы на час. Со Светланой ему лучше думалось. Он ложился на диван и начинал размышлять над фильмом, а она занималась домашними делами, стараясь держаться к нему поближе. «Он так лежал-лежал, думал-думал, а потом выдавал что-нибудь абсолютно невероятное».

К бытовой стороне жизни Герман был совершенно не приспособлен. Он долго обещал Светлане, что начнет мыть посуду, когда она купит специальную щеточку с длинной ручкой, чтобы не мочить рук. Щетку она купила, но посуду он ни разу в жизни не вымыл. А однажды было так: Герман в два часа ночи вдруг расфыркался, что в доме не убрано, что Светлана бесхозяйственная, схватил пылесос и начал неумело водить щеткой туда-сюда. Светлана вызвала «скорую» — муж никогда раньше так себя не вел, с ним явно было что-то не так. Врач измерил давление и срочно повез Германа в больницу – оказывается, при высоком давлении людей часто охватывает неуемная жажда что-то делать.

При высочайшем уровне взаимопонимания они постоянно ссорились. То Светлана уходила, то Алексей хлопал дверью. Но потом они где-то встречались и домой возвращались уже вместе. И Кармалита думала, что всем женщинам в их роду везло с мужьями: не с первой попытки, так со второй. А Герман говорил: «Со Светкой всегда было ощущение, что мы победим. Когда-нибудь, но победим. Даже в совершенно безнадёжных ситуациях». И когда его фильм снова отправлялся на полку, или когда ему не давали работать, это чувство не оставляло. Конечно, победят, еще бы.

Герман умер, немного не дожив до своих 75. Он умирал на руках у жены. Как она справлялась с этим горем? Слез не было, кончились. И слов не было, и не было памяти – помнила только похороны, дальше все, как в тумане. В какой-то день она просто встала, накрасилась и пошла на студию работать. И так прожила еще четыре года. А больше не смогла. И если правда, что люди, которые любили друг друга, встречаются после смерти, они с Германом сейчас снова – две половинки одного целого.