«Чухонский солдат в юбке»: почему граф Толстой был без ума от Софьи Бахметевой
Средь шумного бала
Через пять минут разговора стало ясно, что девушка интересуется исключительно Тургеневым, и Алексей Константинович был просто раздавлен этим. «Тайна... твои покрывала черты... средь шумного бала, случайно...люблю ли тебя я, не знаю, но кажется мне, что люблю!» — слова приходили к нему сами, сердце колотилось. Не замечая, что делается с приятелем, Тургенев договорился с незнакомкой о встрече. От нечего делать он взял с собой Толстого.
Увидев незнакомку без маски, Тургенев опешил. «Чухонский солдат в юбке», — фыркал он потом. В то время считалось, что у женщины должны быть тонкие, аристократические черты лица, а Софья Бахметьева была другой: с крупными чертами лица, слишком высоким лбом, тяжелой нижней челюстью. Лучистые глаза смотрели цепко, но печально. А Толстой был покорен. Необычная, умная, обаятельная, знает 14 языков – и это девушка из какой-то мордовской деревни!
«Средь шумного бала, случайно, в тревоге мирской суеты, тебя я увидел, но тайна твои покрывала черты», - бежали из-под его руки гениальные строки.
Уезжает с каждым, кто понравится
Графа предостерегали от близкого знакомства с Софьей, рассказывали каике-то дикие истории: внебрачный ребенок от князя князем Григория Вяземского; брат Софи дрался с князем на дуэли, был убит, есть внебрачный ребенок, девочка... А сейчас она замужем за ротмистром Львом Миллером – ну, этот! Двоюродный брат поэта Тютчева. Замужем, но как себя ведет! Открыто уезжает с балов с разными молодыми людьми, с каждым, кто понравится, не скрываясь!
«Бедное дитя!» - думал граф, слушая эти истории. Жалость к девушке разрывала его сердце.
Почти все, что рассказывали про Софью, было правдой. Ее родители, обедневшие помещики, старались дать детям хорошее образование. А Софья обожала учиться. Увлекалась философией, не пропускала ни одной новой европейской книжкой, изучала языки... Таких девушек было мало, и в юности Софья привлекла внимание князя Вяземского. Но жениться на бедной дворянке князь не хотел. В отчаянии она бросилась на колени перед его матерью: «У вас скоро родится внук!». Та смотрела на Софью, как на чернавку. Брат Софьи, Петр, был убит на дуэли с князем. От ужаса и вины Софья сама едва не умерла.
У нее родилась девочка. Родители Софьи оформили ее как дочь погибшего Петра, а Софью выдали замуж за Миллера. Вроде бы этот брак был фиктивным – во всяком случае, супруги жили порознь, виделись редко, и да – Софья могла уехать с бала с симпатичным мужчиной. Так делали многие, и только она – открыто, даже демонстративно. Ей было плевать.
Третий лишний
Алексей Константинович Толстой был совсем другим: деликатным, воспитанным, закрытым и молчаливым. Софья просто свела его с ума. Он все время ездил в ее Мордовское Смольково, просил стать его женой, готов был бросить к ее ногам всю свою жизнь. Софья ничего похожего не чувствовала. Ну... хороший человек. Все. К тому же всем известен был ужасный характер матери Толстого, которая в каждой женщине видела потенциальную негодяйку, мечтающую украсть ее дорого мальчика.
Софья махнула на все это рукой и отправилась с писателем Дмитрием Григоровичем в путешествие по Европе. Толстой страдал, бесился, но отказаться от женщины своей мечты не мог. Когда после возвращения из путешествия Григорович приехал к Софье, он увидел: она, усталая, лежит в креслах, а у ног ее сидит верный граф. «Я не хотел мешать, и мы расстались», — рассказывал Григорович.
В любви и на войне
Так прошло три года, и в 1853 году Алексей ушел на Крымскую войну, записался в стрелковый полк. Многие солдаты и офицеры болели тифом, заболел и Толстой. Врачи говорили: умрет. Однажды в госпитале, ненадолго вынырнув из бреда, Толстой увидел у своей постели Софью. Она не покидала его до самого выздоровления: мыла, ухаживала, кормила с ложечки, заново учила ходить. Именно тогда она по-настоящему его полюбила.
Их роман продолжался 12 лет, пока проклятущий Миллер не дал Софье развод. Вскоре умерла мать Толстого. Больше никто не препятствовал их счастью, они поженились.
Вместе навсегда
Что Софья сделал первым делом – заставила Алексея отказаться от карьеры дипломата. Он не хотел служить, хотел заниматься только писательством, но для графа это считалось моветоном. Софья изумлялась: какая разница, что будут говорить? Главное, чего хочется тебе! Они поселились в имении Толстого. Алексей Константинович писал книги. Он был абсолютно счастлив. «Бедное дитя, с тех пор, как ты брошена в жизнь, ты знала только бури и грозы... Мне тяжело даже слушать музыку без тебя. Я будто через неё сближаюсь с тобой!», — писал он жене.
А Софья скоро начала скучать. Зимой требовала от мужа вывозить ее в Европу, но скучала и там тоже, летом в имении раздражалась на каждую мелочь: «Какие глупости ты говоришь, Толстой!». Но она изо всех сил старалась держать себя в руках. Мужа Софья все-таки любила и очень уважала. Алексей стал мучиться мигренями и приступами астмы, и, как многие в то время, пытался лечиться модным морфием. Софья беспокоилась, просила хотя бы не повышать дозу – но тут он ее уже не слушал. В 58 лет Алексей Константинович принял морфий, уснул и уже не проснулся.
После его смерти Софья занималась тем же. чем занимаются все писательские вдовы: она издавала его сочинения. И устроила литературный салон, где собиралась вся петербургская знать. Она подружилась с Достоевским, который очень дорожил ее мнением о своих произведениях. Она много путешествовала, заболела в Лиссабоне и умерла там в возрасте 68 лет. Всю свою жизнь Софья делала только, что хотела, и предусмотрела, чтобы после ее смерти это не изменилось: завещала похоронить себя рядом с мужем, в их имении...