«Я тебя выведу»: помогать детям, за которыми «не стоит очередь»
Я занималась турбизнесом и недвижимостью, руководила лукойловскими филиалами и часовым заводом. Когда серьёзно заболела мама, я работала в Питере, пришлось вернуться в Новосибирск. Ушла из бизнеса как бы на год, а оказалось — навсегда. На много месяцев я превратилась в сиделку, врача, кого угодно, но только не бизнесвумен с обширными финансовыми планами и стратегическими прогнозами. И неожиданно оказалось, что это важнее — не только потому, что это моя мама. Нам повезло, маму удалось вернуть к жизни. И мне как бы стало можно — вернуться, но я не смогла.
Единственное, что казалось важным, — помогать, а как именно и что делать, я тогда не знала и задумалась: что бы такого полезного сделать здесь и сейчас. Так вот же: раз у меня нет детей, то это явно повод их немедленно усыновить. И уже скоро состоялся суд, по решению которого у меня появилась дочь Аня. Когда я тащила выгибающуюся Аньку (она просто не умела на руках, её же никто не носил), я точно знала, что делаю самое важное в своей жизни дело.
Я изначально шла за ребёнком, за которым не стоит очередь — это было принципиально. Других и без меня заберут. Бум приёмных семей начался позже, а тогда большинство искало здоровых младенцев. Поэтому на первом этапе цели были исключительно медицинские — и здесь мы с Анькой многого добились. А по сути меня интересовал только один вопрос — чтобы этот маленький (92 сантиметра и 9 килограммов в три с половиной года) человек вырос счастливым. И знаете, Аня — именно тот, кто надо. Она как мало кто умеет радоваться и ценить то, что есть, удивляться новому, любить.
Я никогда не забуду, что она мне сказала ещё там, в доме ребёнка. Было очень поздно (мне разрешали с ней играть долго) и пора было уходить, а шуба и сумка остались в зале, где уже выключили свет. И она пришла туда за мной — маленькая, серьёзная, в бантиках — и говорит: «Мама, пойдём, тут темно, Я ТЕБЯ ВЫВЕДУ». На тарабарском, конечно, но я поняла.
Когда Аня перестала болеть три недели в месяц, научилась говорить и пошла в школу, я смогла работать не из дома. И сразу же ушла в «социалку», а куда мне теперь ещё? Работая в реабилитационном центре, подружилась с мальчиком Тёмкой. И так получилось, что работа закончилась, а Артём остался. Он подолгу жил у нас, поэтому Ане пришлось привыкнуть. Сложно было не раз, но его присутствие научило её не только активно помогать (Артём слепой), но и многому другому. Например, тому, что легко помогать приятным людям, а надо любым (это когда Артём был вредным). Что ходить, видеть, слышать, говорить — дар, а вовсе не базовый набор. Глядя, как он упорно учится жить (ходить, готовить, печатать, завязывать шнурки), она поняла, что её трудности — решаемы и не настолько страшны.
Сейчас я выучилась на педагога-психолога и специалиста по комплексной реабилитации, теперь ищу единомышленников. Если совсем не повезёт, придётся создать что-то своё. Это дольше и меньше времени именно на детей, поэтому я надеюсь приносить пользу в уже существующих системах. Главное, чтобы они были настоящие.
Записала Берёза Потёмкина