Насилие вместо цветов. Почему молчание убивает

«8 марта (о, злая ирония!), мы с подругой выгуливали собаку в сквере неподалеку от дома и услышали женские крики. У нас для самозащиты есть электрошокер, поэтому не так страшно было идти на крик. Мы подошли и увидели женщину и мужчину. Женщина была в слезах, она пыталась вырваться из рук мужчины, плакала и кричала о помощи. Но мужчина приковал ее к себе наручниками!

Когда мы спросили, в чем дело, мужчина сказал, что это его жена, она ему изменяла и что всё это не наше дело. Мы щелкнули электрошоком и настойчиво попросили отпустить ее, потому что женщина не его вещь и он не имеет права так поступать с ней. Но тот стал угрожать и женщине, и нам. Когда мы сказали, что вызовем полицию, он сказал: «Ну давай звони, у меня все свои в 43-м отделе!» Но после этого он со словами «Я отпущу, но вы не понимаете, во что ввязываетесь» открыл наручники, ударил девушку её же сумкой и стал кричать, что он ее на куски порежет, убьёт, и что нас он найдет и мы ответим «не по закону» за то, что вмешались. Он забрал сумку девушки и ушел.

Мы привели девушку домой, дали воды и дали возможность связаться с друзьями. Потом мы вызвали девушке такси и она уехала.

Этот мужчина оказался ее бывшим мужем. Он с сентября неоднократно ее избивал. Оказалось, что он взломал аккаунт этой девушки и увидел всю переписку девушки, в которой она отправила мой телефон своей подруге для связи. Теперь этот мужчина звонит нам и угрожает расправой, если не найдет свою «жену». «Жене» мы всё рассказали. Она жива и здорова. Она просит не раскрывать ее место нахождения».

Дарья, конечно же, обратилась в полицию. Но после того, как она рассказала все детали по телефону доверия ГУ МВД по Петербургу, с ней связался сотрудник именно 43-го отделения полиции. Того самого, связями с которым так бравировал нападавший на женщину. И вот тут девушка по-настоящему испугалась.

Я связалась с Дарьей, и мы поговорили о том, что произошло.

Дарья Борисова: Мы подали заявление в полицию, в 43 отдел, и в Следственный комитет — мы попросили провести проверку по факту того, свидетелями чего мы стали, и есть ли связи у этого человека с полицией, а значит и какие-то должностные нарушения. Я, конечно, надеюсь, что ничего такого нет и он просто бравировал этим — но это уже дело силовиков. Мы с подругой (она же моя соседка) сейчас уехали из квартиры — оказалось, этот Дмитрий живет напротив нашего дома. Когда мы это узнали, то спешно собрали свои вещи и переехали на время. Пока что страшно возвращаться.

Виктория Головинская: Если я правильно понимаю, вам не предложили этого сделать в полиции, и это ваша собственная инициатива.

Дарья Борисова: Нет, конечно! Никто нам ничего не предложил. Когда мы пришли в полицию, все было скептически воспринято. Мы говорим — вот, у нас тут такие события, а нам говорят — ну вот он вам сказал, ну и что, я вам тоже могу сказать, что я президент. То есть вроде как — все голословно, чего вы повелись. Знаете, есть такое прекрасное слово виктимблейминг. Когда виновата жертва.
Хорошо, что с нами связались юристки Алена Попова, Мари Давтян, и они нам помогли, проконсультировали, как действовать, спасибо им большое. От них мы чувствуем много поддержки и уверенности. И еще что меня по-человечески удивило и порадовало — когда мы пришли в Следственный комитет, сотрудник, который принимал наше заявление, сказал: вы молодцы, что так поступили, что вмешались, спасибо вам, но вы будьте осторожны, берегите себя. Ну вот хоть какая-то поддержка от сотрудников правоохранительных органов. Это важно. Как-то стало спокойнее, все мы правильно делаем.

Как говорит Дарья, имя нападавшего назвала им сама пострадавшая девушка. Когда-то они были женаты, а потом разошлись. И с тех пор, по рассказам пострадавшей девушки, у него просто сорвало крышу — он начал пить, не давать ей прохода, объясняя это ревностью, не подпускать к ней никого. Разошлись они в ноябре. С тех пор он караулит ее на улице, как-то поджег машину ее друга.

«Мы когда увидели эту парочку восьмого марта, – рассказывает Дарья, – он кричал: "Эта сука мне изменила, я ее сейчас прирежу, я ее порву на куски". Все это похоже на безумие, знаете, есть такой термин – сталкинг, человек на все готов ради контроля. Показательно, что на второй день, когда он названивал нам, я с ним разговаривала – и заметила, что сначала он угрожал, чувствовал свою силу, а потом, когда я не отвечала, он понимал, что теряет контроль, и начинал умолять. Я чувствовала его панику. Это явно что-то нездоровое. Я не берусь, конечно, судить о его психическом состоянии. Но когда последний раз он звонил, и я сказала "вы были пьяны тогда", он ответил "да что ты, это невозможно, я каждые полгода хожу проверяться". Я не знаю, зачем, но его девушка сказала, что он сидел в тюрьме раньше, и может быть, он находится на каком-то контроле. Но это лишь мое предположение. Больше он пока не звонил».

По словам Дарьи, сама пострадавшая девушка сейчас находится в безопасности. Всю эту историю предстоит выяснить следствию, а также прояснить и тот факт, почему ранее поданные заявления пострадавшей исчезали в 43-м отделе бесследно. Чем в аналогичном случае закончилось дело Маргариты Грачевой, точно так же писавшей в местный отдел полиции заявления – известно уже всей стране.

Я спрашиваю Дарью: не очень, наверное, легко было пойти на такое вмешательство? Страшно? И она, кажется, даже не колеблется: «Для меня это было несложно. Есть два фактора: самый простой – это что я была с подругой, с собакой и с электрошокером, мы воодушевились тем, что у нас есть хоть какое-то средство защиты.

Внутренние моральные ориентиры не позволяют пройти мимо беды. Была ситуация практически на том же месте, на этой же остановке — мужчины приставали к женщине, она пыталась сделать вид, что все в порядке, но как только мы вмешались, она прыгнула в первый же подошедший транспорт и уехала. Она была рада вырваться. Очень важно не проходить мимо. Я тоже прошла через подобные истории, и я понимаю, как важно, когда кто-то видит, что с тобой происходит, и ты можешь заручиться какой-то помощью.

В связи с этой историей мне кажется, что это еще один повод подумать о законодательных моментах, у нас декриминализировано домашнее насилие, и девушка никак не защищена от повторения. Если бы у нас были судебные запреты на приближение, охранные ордеры, мы могли бы чувствовать себя в безопасности».

К огромному сожалению, последние новости таковы: пострадавшая забрала свое заявление. И это совершенно неудивительная история. Жертва насилия привыкает считать его обыденным, боится агрессора, и оказывается не в силах ему противостоять – потому что насилие в ее глазах становится нормой. И чтобы выйти из таких отношений, требуется очень, очень много работы.

Анна Кокорина, психотерапевтка кризисного центра «Инго», говорит: «В ситуации насилия огромное чувство вины. Я в работе, бывает, спрашиваю своих клиенток — какое ваше чувство вины, опишите его, какого оно размера? Ну, к примеру, с половину этой комнаты... Нет, оно больше, говорят они мне. Оно вываливается наружу. И это то, с чем нужно работать.

Первый удар всегда у женщины вызывает шок. Она ему доверяла. Это самый близкий человек. Они на терапии говорят: как он мог! я же его люблю, я никогда не могла подумать, что он так сделает. А он к сожалению берет и делает. И это не вмещается в голове. И конечно же направляется виной на саму женщину. «Ты была достойна».

Ее обвиняют все: общество за то, что «плохо смотрела», ее обвиняет мама — «сама виновата, я тебе говорила, это не твой человек», могут обвинять подруги — что ты его провоцируешь, сама хороша. И может быть, найдется всего один человек, который скажет: нет, твоей вины нет. А может и не найдется».

И вот честно, положа руку на сердце, почему пострадавшая не нашла в себе сил противостоять происходящему, лично у меня вопросов нет. Надо обладать повышенной стойкостью, чтобы противостоять разлитой в воздухе агрессии, где в женское кафе врываются насильно – с угрозами и обманом – активисты вручать цветы, где в маленькой областной школе ученики вдруг устраивают день «Без баб», толкая и обзывая девочек, а директор школы не находит в этом ничего особенного и называет простой шалостью, да и девочки, говорит, смеялись. Наказывать никого не планируют.

Связано ли это с интернет-сообществом «мужское государство» или это собственная идея школьников, неизвестно, но важно другое: эти настроения не осуждаются. А только однозначным социальным осуждением любых шуточек, любых угроз, любых «да подумаешь, это же просто юмор» можно создать безопасную среду. Сейчас же шутки продолжаются даже в полиции: как говорили нашим героиням, «и что вы всерьез все это воспринимаете».

Напомню, что у Маргариты Грачевой просто не принимали заявления. Видимо, все это тоже казалось веселой шуткой. «Ревнует» мужик, а как же.

Но вот какие дела: права женщин у нас теперь в ООН едет представлять с делегацией обвиненный в домогательствах депутат Борис Слуцкий, а Иван Колпаков, отстраненный за те же домогательства от работы, восстановлен в должности.

Все это только новости последней недели. Может быть, нам еще предстоит услышать историю героини – в совершенно трагическом ключе. Но сама Дарья не собирается сдаваться, и заявление о том, что Дмитрий Толоконников угрожал ей убийством, не забрала. По ее словам, дело взято на контроль в ГУ МВД по Петербургу и Ленобласти.

В Москве помощью пострадавшим от насилия женщинам занимается центр «Сестры», в Санкт-Петербурге — центр «Инго».

Карта центров помощи по России.

Всероссийский телефон доверия для женщин, подвергшихся домашнему насилию, при поддержке центра «Анна» - 8 800 7000 600.

Пожалуйста, запомните эти телефоны и ссылки. И перешлите той, которой прямо сейчас кажется — что она совершенно одна, и что она сама во всем виновата.

Фото: Getty; Shutterstock