Мария Антонова: как простая русская женщина стала спасать целый город
Когда я уезжала из Москвы, моя главная цель была — найти место, где будет речка, монастырь, школа и лес. Мне больше ничего не было нужно. В Махре мы живём 11 лет, и я уже считаю моих детей коренными жителями.
Сначала я сдавала одну комнату, потом построила гостевой домик. Через время — ещё один. И получилось, что теперь я занимаюсь экотуризмом. Я знаю, что нужно гостям, когда они приезжают отдохнуть, — всё это я могу им дать. Например, ночью должна быть тишина и темнота. А днём — лес перед глазами. Я очень люблю принимать гостей. Многие, пожив у меня, сами отказываются от жизни в городе.
Однажды я узнала, что планируется стройка двух мусороперерабатывающих объектов и некой опасной зоны в Карабаново — городе близ нашего села. Что это за опасная зона — никто не знал, но на карту она уже была нанесена.
Единственное, что здесь у нас есть, — это чистый воздух. Больше ничего. Здесь, фактически в двух часах езды от Москвы, нет рабочих мест, нет современных детских площадок, ЖКХ и прочие структуры в убийственном состоянии. Здесь разрушено всё, кроме природы. И это единственное у нас решили отнять.
Мы собрались с жителями и стали общаться с городской администрацией, писать запросы, но от нас все отмахивались. Население Карабаново — 15 000 человек. Видимо, это для них было ничтожно мало, чтобы обращать внимание на наше возмущение.
В итоге я поняла, что «бумажками» мы землю не спасём. Я организовала инициативную группу, официально её зарегистрировав. Стала координировать все процессы. Вместе с командой нам суждено было пройти огонь, воду, и медные трубы. Первым этапом был огонь, и мы оказались в эпицентре.
Мы вели группу «ВКонтакте», писали в СМИ и освещали проблему всеми возможными способами. Кому-то из «верхов» это не понравилось, и на нас началось давление. Появилось множество заказных комментариев, нам угрожали, а как позже выяснилось — наши телефоны были «на прослушке». Оказалось, моих детей и детей других активистов хотят отчислить из школы, на них были заказаны характеристики — видимо, чтобы найти, за что зацепиться.
Судя по карте, на которой был нанесён план постройки этой загадочной «опасной зоны», путь к территории преграждала старинная арка. То есть ни одна крупная машина не могла проехать. Пока мы бились во все двери, эту арку стали разбирать. Один раз мне позвонили и говорят: «Маша, арку сносят!» Я приехала на место первая и встала перед аркой — решила, что не подпущу, чего бы мне это ни стоило. Подошёл человек из администрации и спрашивает: «Ты кто?», а я ему говорю : «Я простая русская женщина. Я хочу, чтобы эта земля была чистой».
Мы поняли, что единственный шанс всё это остановить — провести митинг. Среди жителей Карабаново и бывших жителей нашлись юристы, которые помогали нам с документами. В том числе в нашу поддержку выступила одна из партий. Я далека от политики и не хочу включаться в эту махину, но когда нам нужна была помощь, я готова была получать ее со всех сторон. Мы видели, что происходит в Александрове, где жители борются со свалкой в 9-этажный дом высотой, и совсем не хотели такого же.
Митинг должен был пройти официально и по закону. Мы подали заявку, нам помогли её удержать, чтобы митинг всё же состоялся. В итоге он прошёл прекрасно. Всё было дружелюбно, без провокаций. К нему готовились все — кто-то приносил аппаратуру, кто-то готовил сцену, дети рисовали плакаты. Нам удалось собрать больше 3000 жителей из 15 000 населения, наш главный инструмент — законное право на слово — должен был сработать.
На митинге я озвучила всё — и про угрозы, и про давление. Я знаю, что во многих подобных случаях люди пугаются и молчат. А надо кричать во всю глотку! Если ты боишься — ничего добиться не получится.
Мы собрали 2800 подписей и создали народный наказ. В этом документе жители сказали, что они хотят от власти для своего города, и на нас была возложена миссия донести эти документы до нужных инстанций и остановить разрушение города. Люди нам верили и на нас надеялись.
Когда началась пандемия, у нас сложилась катастрофическая ситуация с СИЗ, и мы освещали это. У нас и так нехватка специалистов, все хорошие врачи уезжают работать в Москву, так ещё и бестолковое управление выживает оставшихся.
Ковидный госпиталь у нас открыли в полуразрушенном здании, где категорически нельзя держать больных людей. А когда в терапевтическом отделении оказался один пациент с коронавирусом, то закрыли всё отделение вместе с персоналом и не выпускали никого. Там же оказался заперт главврач нашей больницы, и, заразившись, он умер! Новое руководство уволило старых врачей и разрушило всё. Мы освещали это, привлекали внимание общественности.
В какой-то момент наши пути с той инициативной группой, с которой мы решали мусорный вопрос, разошлись, и я создала другую — «Новое Карабаново». Вместе с соратницей Олей Гладышевой мы встали во главе, и на наши плечи свалился новый груз. Люди продолжали идти к нам со своими проблемами, и мы поняли, что, по сути, делаем работу депутатов.
Мы не хотим, чтобы город умирал, мы хотим, чтобы он возрождался. Государство на самом деле делает многое. Есть множество программ по поддержке маленьких городов. Но сам город при этом должен создать проект и предоставить небольшую собственную сумму средств. Из руководства Карабаново это никому и никогда не было нужно.
Мы с Олей решили стать депутатами, потому что бросить тех, кто в нас верил, уже не могли. Путь был непростой, но всё получилось. И теперь половина депутатов в Карабаново — это те, кто хочет что-то изменить. Конечно, я думала, что когда стану депутатом, то сразу все поменяю — на самом деле сломать эту машину невозможно. Да и революции я не хочу. Но методично двигаться к улучшениям можно, и я это вижу.
Мы уже отвоевали парк, сейчас боремся за прекрасное ЛОР-отделение, которое на грани закрытия, обязательно добьёмся перевода ковидных пациентов в нормальное здание... Ещё очень хочется привлечь инвесторов в наш район, чтобы людям не приходилось ездить на заработки в Москву. Так как обычно в семье работают оба родителя, и работают они вахтовым методом, дети, по сути, их вовсе не видят. По сути, это беспризорность. Детям не хватает родителей, семьи разваливаются на глазах, потому что в городе нет работы. Мы очень ждём инвесторов, которые придут к нам со своим производством, и нашим жителям больше не нужно будет уезжать из города на заработки. Это главная цель моего депутатства.
Когда я рассказала родным, что становлюсь депутатом, оказалось, что и моя бабушка, и моя тётя, и мой прадед были депутатами. А прадед даже позже стал главой района. Я, не зная всего этого, стала потомственным депутатом. Я на своём месте, чувствую невероятное удовлетворение, когда у меня получается добиться улучшений. И я счастлива, видя, как люди бьются за свою землю. Чем больше нас будет, тем больше мы сможем изменить.
