Все началось с того, что на прогулке сын задел меня самокатом. Удар пришелся на коленку – от боли полетели искры из глаз, но и я потерла ушиб и пошла дальше. Вскоре я заметила, что в том месте образовалась шишка. Обратилась к хирургу, но он успокоил – сказал, что это посттравматическая гематома и бояться нечего. Назначил мне физиотерапию, ходить на которую у меня не было времени, и мази, про которые я вскоре забыла. В итоге шишка никуда не уходила, а я была так поглощена семейными заботами, что не обращала на нее внимания.
История мамы, которая с самого начала знала: она сильнее, чем рак
Галине 34 года. У нее двое сыновей, заботливый муж и смертельная болезнь за спиной. О ней Галина говорит шутя, и благодарит Бога за этот опыт – рак по-настоящему поменял ее жизнь.
Когда не было времени
Через некоторое время мы с мужем решили, что хотим второго ребенка. Я снова обратилась к врачу: точно ли эта шишка неопасна и я могу беременеть? Никаких противопоказаний он не обнаружил. Вынашивала я легко, все анализы были в норме, не к чему было придраться. Через два месяца после родов второго сына, я снова задумалась об этой шишке на коленке и решила ее удалить.
Чтобы сделать операцию, мне нужно было пройти ряд обследований и, в том числе, получить заключение онколога. Времени бегать по врачам у меня совершенно не было – я кормящая мать с двумя детьми. Моя подруга, которая работала в институте Герцена, оперативно организовала мне консультацию онколога. Мне сделали МРТ, и врачи в один голос сказали – я точно не их пациент. Однако, на всякий случай решили взять пункцию.
Я до сих пор помню, как мы сидели в кабинете подруги – болтали, пили кофе, смеялись. И вдруг звонок из лаборатории. Подруга берет трубку и белеет. Я спрашиваю: «Что случилось?». А она встает и говорит только одно: «Пошли!». Вот тогда я поняла, что все не так просто, как мы думали. Выяснилось что-то ужасное.
«Поцелуйте его в макушку»
МРТ, которое было сделано перед пункцией, показала, что кость будто пробита дробью. Правда, врачи посчитали, что это такое уникальное строение кости – бывают же различные индивидуальные особенности. Они, действительно, не придали этому никакого значения. По результатам пункции мне поставили диагноз – лимфома.
Я решила лечиться в НМИЦ гематологии, потому что такие заболевания – их профиль. Мне сделали биохимический анализ крови – все отлично, я сдала кровь на онкомаркеры – никаких отклонений. Врачи смотрели результаты анализов и совершенно не понимали, как при таком диагнозе могут быть совершенно идеальные показатели. По сути, если бы не пункция, то догадаться о том, что я больна, было просто невозможно.
Узнав историю о том, как мой сын ударил меня самокатом, доктор сказал: «Поцелуйте его в макушку. Если бы не этот удар, то неизвестно на какой стадии мы обнаружили бы болезнь. Все могло зайти слишком далеко».
После повторной пункции диагноз изменился. Лимфома из клеток маргинальной зоны с поражением большеберцовых костей и костного мозга. Мне предстояло длительное лечение. Врачи сказали сразу: это 6-8 курсов химиотерапии и пересадка костного мозга.
«Я просто так не сдамся»
Да, только узнав диагноз я, конечно, плакала. Была истерика, отчаяние, но это все очень быстро прошло. Муж же до последнего не хотел смиряться с диагнозом. Я пыталась объяснить ему, что все серьезно, что надо лечиться – принять ситуацию и действовать. Но он не верил в болезнь, перед каждым очередным обследованием убеждал меня, что сейчас выяснится – врачи ошибались. Однако каждый новый этап диагностики лишь подтверждал заболевание. Друзья и родственники опускали глаза. Плакали и жалели. Большинство из них были уверены, что я не выживу. Вслух они об этом не говорили, но это витало в воздухе. Среди всех знакомых людей, кто сталкивался с онкологией, у меня были только те, кто страдал. Они принимали диагноз как горе, были в отчаянии и их, действительно, постоянно нужно было жалеть. Они закрывались, хоронили себя. Мне не нравилась такая перспектива. Я не хотела, чтобы меня воспринимали как умирающую.
Лишь один человек, Ирина Боровова, сама будучи онкологической пациенткой, сказала мне: «Рак? И что? План есть? Вот и иди, лечись». Я тогда подумала – действительно, а чего ныть-то?
Старшему сыну было 6 лет, младшему два месяца – умереть и их бросить? Муж бы просто не справился, я не могла свалить на него детей, ипотеку, и все наши проблемы. Я четко решила вылечиться. Так и сказала врачу: «Что угодно делайте, на всё согласна – но жить буду и просто так не сдамся!».
Перед началом лечения я пошла в храм и впервые причастилась. Это очень помогло мне переосмыслить болезнь. Ведь многие люди умирают скоропостижно, не успевая закончить дела, сказать любимым о любви, простить и попросить прощения. А у меня есть вот эта «горящая лампочка» о том, что я не вечна. Значит, я осознаю жизнь и осознаю смерть, значит, я не буду тратить время зря.
Между тем судьбоносным ударом и началом лечения прошло два года. Слишком долго я жила с этой бомбой замедленного действия и пришло время от нее избавляться.
Галина с мужем и детьми. Фото из личного архива
Беда не приходит одна
С самого начала лечения все пошло не по плану. Я рассчитывала, что с детьми будет муж, но неожиданно он сам попал в больницу. У него случился разрыв ахиллового сухожилия, и это требовало срочной операции. Детьми пришлось заниматься родственникам. Тогда две наши семьи объединились и выстроили график дежурства – по очереди приезжали к нам домой, и заботились о детях. Если бы не они, то вообще не понимаю, что бы мы делали.
После операции у мужа возникли осложнения. Он провел в больнице гораздо дольше, чем должен был. Я на химии, он на бесконечных операциях – так и жили, каждый в своей больнице.
Я знала, что между курсами меня будут отпускать домой, и поначалу очень боялась, что не смогу даже встать. Прекрасно помня, как плохо себя чувствовала свекровь во время лечения рака груди, страшно было представить, что меня ждет.
Проиграть спор, но не схватку
Мне очень повезло с окружением в стационаре. С девчонками, с которыми мы вместе лечились, общаемся до сих пор, дружим. Конечно, у каждой своя история, свой взгляд на болезнь, но нам вместе было хорошо. Мы не унывали, и в больнице я отдыхала.
Приезжая домой, я каждая утро вставала перед зеркалом и говорила себе, что здорова. Да, у меня кружилась голова, была слабость, постоянное недомогание, но я не позволяла себе расслабиться. Двое детей и все бытовые вопросы были на мне. Да, иногда очень хотелось прикинуться маленькой девочкой, расплакаться и попросить всех меня пожалеть, но зачем? Я вставала и шла делать дела.
Некоторые мои соседки по палате стеснялись собственной внешности. Выпадают волосы, меняется вес, цвет кожи. Одна из них даже дома не снимала шапочку, а ее муж и вовсе просил ходить в парике. Я же приняла себя такой, какая есть. Лысая? Да. Но, это же даже забавно – как сфинкс. Сыну я сразу сказала так: «Мы поспорили с врачом, что если я проиграю в морской бой, то побреюсь». Сын возмутился: «Мам, ну ты чего?! В морской бой играть не умеешь?!»
Я накупила себе шапочек и платков, поменяла стиль одежды. Все новые условия жизни я поворачивала в позитивную сторону. И, как мне кажется, жила полной жизнью, несмотря даже на то, что последние курсы химиотерапии были очень тяжелыми.
Помню, как сдав анализ, я уехала с семьей на дачу. А дача – это бесконечные заботы. И вот, стою я, кошу траву, а мне звонит доктор: «Галь, у тебя все показатели по нулям! Быстро в больницу, нужно срочно переливание крови!». А у меня коса в руках, половина участка лысая как я, половина заросшая. Я ей говорю: «Давайте я докошу траву и приеду, ладно?».
Чтобы выжить, нужно было жить. Я жила каждую минуту, любила жизнь и верила, что впереди у меня много-много лет.
Мама выдохнула
За время болезни я познакомилась со множеством прекрасных людей. Из-за того, что мы с мужем оба были в больницах, и некому было работать, у нас возникли серьезные финансовые трудности. Но вы не представляете, сколько людей помогали нам в это время! Болезнь вернула мне веру в людей и в то, что всегда найдутся те, кто не бросит в беде.
Несмотря на то, что лечение планировалось долгим, уже после второго курса химиотерапии врачи сказали, что организм «ответил» на препараты лучше, чем они рассчитывали. В итоге после еще двух курсов, но уже высокодозной химии, я вошла в ремиссию и меня отпустили домой.
После лечения прошло уже три года. Я регулярно прохожу контрольные обследования и, конечно, совсем не хочу рецидива. Но я для себя решила – даже если он случится, то это значит одно – надо встать и пройти этот путь снова. Даже рецидив – это не повод отчаиваться.
Болезнь меня изменила. Я приняла себя, избавилась от комплексов. Поняла, что гонка, в которой я жила, пытаясь достичь какого-то потолка финансового благополучия, она ни к чему хорошему не могла привести. Я научилась отдыхать, разрешать себе ничего не делать. До болезни я не была в отпуске четыре года – я загнала себя так, что организм потерял все ресурсы. Правда, я не понимала этого и пахала дальше, как на автопилоте. Я стала бережнее относиться к себе, к потребностям организма.
После болезни я ощутила совсем иную, абсолютную любовь к детям. Когда я как белка в колесе кручусь, а они визжат вокруг, то иногда хочется закрыть их где-нибудь и сказать: «Все, я не ваша мама!». А потом вспоминаю, что было три года назад, что я правда, могла умереть, открываю эту дверь, где они, и говорю: «Все, дети, мама выдохнула!».
Галина с семьей. Фото из личного архива
Жизнь может оборваться как угодно – на трассе, в самолете, от удара кирпичом. Это трагедия, горе. Но с онкологическим диагнозом есть шансы. Да, можно загнать себя в угол и сидеть тихо рыдать, только зачем? Страх нужно заменить на гордость: «Я справляюсь, я борюсь. Моя семья не отчаивается, шаг за шагом мы идем к выздоровлению». С такими мыслями, думаю, пережить болезнь будет гораздо проще.
Помочь тем, кто лечится от рака крови сейчас, можно на сайте Фонда борьбы с лейкемией.