Кажется, женщины крайне редко выдают общее мнение с завидным согласием — о чём ни спроси большую аудиторию, 86% «за» вряд ли получишь. Мы слишком разные и очень высоко ценим свою индивидуальность, чтобы легко приходить к консенсусу. Но есть один вопрос, где женщины поразительно единодушны, по крайней мере, когда речь идёт о замужних дамах. Это всеобщее осуждение мужчины, который ушёл из семьи к другой, чаще всего более молодой барышне.
Мужчина ушел к молодой: Марта Кетро о том, почему не нужно его осуждать
Что может быть хорошего в ситуации, когда мужчина бросает свою жену и детей ради девушки, которая младше его лет на 20?
Особенно если это ваш знакомый за сорок пять-пятьдесят, который уже принялся было отращивать пузо, шаркать ногами и носить уродливые куртки под девизом «Зато тёпленько». Однажды встречаете его, уже внутренне несколько напрягшись (того и гляди, запахнет кисленькой ветхостью), а у него в глазах дичь, плещутся отчаяние и радость, и улыбка такая, какой лет пятнадцать уже никто не видел. Потому что он теперь негодяй и подлец, но у него есть она — какая-нибудь Катенька или Машенька.
И я, конечно, целиком на стороне его жены, легко представляя себя на её месте: а вдруг мой бы так? Но это если говорить о справедливости, которая, как известно, крайне редко встречается в живой природе, вне зала суда. А я сейчас вижу человека, который внезапно счастлив. И не стоит говорить, что это за счёт чужого несчастья — хорошие браки так не распадаются, наверняка там были тяжесть, уныние и скучное «доживание» в расчёте на стакан воды и единственную квартиру. Обоим было плохо, но виноват всегда тот, кто первым решился на перемены. И вот он уходит, с полупустыми карманами и разрушенной репутацией, а всё-таки счастливый.
У молодых больше шансов на новые отношения, раны заживают быстрее. А взрослая пара, давно вырастившая детей и утратившая яркие чувства друг к другу, держится только на взаимной преданности, и когда одна сторона нарушает договор, на ум приходит очевидное слово: предательство. Но мужчина вдруг почувствовал себя более живым, чем когда-либо, для него выбор звучит так: предать жену или себя. И он чаще всего выбирает первое.
Мне ли его судить? Пусть у него будет десять лет или пять, а то и всего год, но это такое насыщенное концентрированное время, которое стоит пустой четверти века. Он начнёт путешествовать, танцевать до утра и снова сможет три раза за ночь. Ну ладно, два, но как следует. Похудеет, привыкнет покупать цветы раз в неделю и дарить кольца и шоколадки просто так. Будет каждый день открывать глаза и любоваться той, что спит рядом.
Что в это время станет делать его бывшая жена? Умирать от боли. Это только логика утверждает, что три несчастных человека хуже, чем один несчастный и два счастливых. Этика же не даёт однозначного ответа. Но я буду надеяться на лучшее для неё. Что сила горя и злости не парализует, а, наоборот, заставит двигаться, изменить ощущение себя, сбросить несколько лет, выйти на поиски чего-то нового. Для яркой взрослой дамы найдётся достаточно мужчин, в том числе и помоложе. А тихая домашняя женщина встретит того, кому нужен покой.
Сбежавшие мужья тем временем будут преступно и ослепительно счастливы, и неважно, насколько они это демонстрируют (публикуют радостные фото в фейсбуке или наслаждаются без особого шума), но от них исходит сияние любви и отчаянной надежды. На то, что жизнь, оказывается, не кончается, молодость не ушла насовсем и девочка его, вот она, — любит.
И я, вопреки справедливости и здравому смыслу, буду тихо за него радоваться. Потому что слишком часто встречала этих очарованных придурков через год-другой-пятый, — и были они другими, потерянными, измученными и горюющими. Печальными более, чем их бывшие жёны — от женщины-то уходил всего лишь старый муж вместе с их общим прошлым, а он теперь потерял будущее. Нет сил, нет даже гнева, одна усталость.
И потому сейчас, пока всё хорошо, я не осуждаю. Держу пальцы крестиком и думаю: старый дурак, пусть тебе будет счастье.