Как мы наконец-то научились правильно ссориться

Комик Никки Глассер рассказывает, почему добрая ссора лучше худого мира и как они с другом научились выражать друг другу свое «Фи!»
Как мы наконец-то научились правильно ссориться
Не занимайтесь самолечением! В наших статьях мы собираем последние научные данные и мнения авторитетных экспертов в области здоровья. Но помните: поставить диагноз и назначить лечение может только врач.

Я всегда боялась конфронтации. Мой психотерапевт говорит, что это идет от моего страха перед одиночеством (Так легче написать, чем просто признать: «Я боюсь одиночества».).

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

По моей логике, если я разозлюсь на своего парня, он может сказать: «Ну, раз то, что я делаю и не собираюсь перестать делать, тебя злит, то нам не по пути. Прощай!» И тогда он уйдет. Навсегда.

Постепенно я обрела достаточно уверенности в себе и наших отношениях, чтобы говорить ему сразу же (или почти сразу), что он должен извиниться за то, что сказал, будто я похожа на Бретт Батлер из «Грейс в огне» (ну да, похожа). Раньше я бы промолчала, убеждая себя, что меня это не волнует, а потом пошла бы, выложила подкаст и выплеснула в нем все, что думаю. Или, что особенно ужасно, я бы кинулась в другую крайность и начала пылинки с него сдувать. Смысл этого приема в том, что чем больше я его люблю, тем меньше смогу на него злиться!

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Нашим отношениям не шло на пользу то, что он так же убого умел выражать свой гнев по отношению ко мне. Он не ходит к психотерапевту, который мог бы ему это сказать, поэтому это сделаю я — здесь и сейчас. Надеюсь, он не будет против. А если будет, то я уверена, что он скажет мне об этом, как только прочитает. Но в прошлом, пока я разглагольствовала о нем в подкастах или писала ему сентиментальные послания, когда на самом деле мне хотелось его покусать, он использовал другую тактику, чтобы справиться с тем тяжелым чувством, которое я у него вызвала. Эта тактика называется молчанка.

Молчание было его излюбленным оружием. Звучит не так уж страшно. Даже напоминает название спа-процедуры.

— Не хотите сегодня добавить немного молчанки к вашему сеансу массажа — О, а что это? — Ну, за дополнительные 60 долларов в конце сеанса ваш массажист Хулио залезет на стол, ляжет к вам спиной и начнет рыться в своем телефоне, периодически достаточно громко вздыхая, чтобы вы знали, что он не спит и просто решил с вами не разговаривать. И так будет продолжаться 20 минут или до тех пор, пока вы не наплачетесь и не уснете.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

Я раньше думала, что игра в молчанку — это что-то из репертуара домохозяек в комедиях 1980-х годов, а оказалось, что и современные мужчины в этом поднаторели.

Если вы испытали это на себе, то понимаете, как это ужасно. По сути, это хрестоматийная форма эмоционального насилия. Суть в том, что это не полное молчание. Вот как они это проделывают. За долгие часы ты слышите от него только односложные ответы. В конце концов вы не выдерживаете и спрашиваете:

— Почему ты со мной не разговариваешь?

— Я разговариваю.

— Ты ни слова не сказал мне за весь день.

— Я же говорю с тобой сейчас.

[Молчание]

Я хотела бы, чтобы существовал Центр помощи игнорируемым женщинам. Место, куда я могла бы пойти, когда он демонстративно молчит. Я могла бы сбежать туда на своей Тойоте, пока он смотрит «Ходячих мертвецов» и делает вид, что не замечает меня. Я бы пришла в этот центр, где добрые женщины встретят меня с распростертыми объятиями и выслушают. Они бы лечили мои раны от молчанки выслушиванием. А я бы искала ему оправдания.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ

«Может, у него был ларингит! — кричала бы я. — А что, если он мим, а я просто до сих пор этого не знала?» Я бы не верила в то, что я здесь в безопасности. «А что, если он найдет меня?»

«Он вас не ищет, — успокоили бы они меня. — Он же не хочет с вами сейчас говорить».

К счастью, я больше не нуждаюсь в этом воображаемом убежище. Мы с моим парнем наконец-то научились воспринимать конфронтацию как нечто, способное помочь нашей паре. И в те разы, когда нам все-таки слишком страшно напрямую сказать, что нас не устраивает, мы не возвращаемся к своим недостойным привычкам. Мы едим. Мы столько едим, что к тому времени, когда настает пора мириться, оказывается, что мы уже слишком сильно объелись для примирительного секса. Вместо этого мы лежим в постели спиной друг к другу, роемся в телефонах и громко вздыхаем вместе, как и положено паре.